Когда-то давно журнал “Вдох” предложил мне написать что-то о любимом смертном грехе, я и написал. Попал там в очень хорошую компанию, посмотрите. Кроме “Вдоха” Проповедь о Гордыне нигде не публиковалась, а стоило бы. Иллюстрации – Виктор Володарский.
«Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению»
Любая революция начинается с греха Гордыни.
Бог редко озвучивает свою волю напрямую, мало кто из нас удостоился чести поговорить с горящим кустом. Тот авторитарный и неумолимый Бог, которому вольно или невольно от рождения повинуется любой человек — это совокупность социальных установок, писанных и неписанных правил.
Именно они в конечном счёте и являются действительным источником любой власти. Этим установкам не обязательно напрямую опираться на священные книги. Авраамические религиозные нормы и так повсеместно пронизывают нашу культуру. Религиозные тексты давно распались на слова и буквы, истерлись в пыль; они растворились в воздухе, которым мы дышим и воде, которую мы пьём. С началом эпохи Просвещения мы много раз убивали Бога и его смерть всякий раз была несравнимо более мучительной, чем широко разрекламированные муки на кресте. Но он всегда возвращался в новом обличии. Бог может менять маски, но его иногда тяжелая и давящая, а иногда эфемерная и почти неощутимая фигура всё равно довлеет над нами.
Первым революционером в христианской традиции следует считать Каина.
Грех Адама и Евы был неосознанным, потому что они не знали разницы между добром и злом. Антропоморфный авраамический Бог, почеловечески жестоко обошелся со своими наивными созданиями. Запретив им есть плоды с Древа Познания, он сделал их падение неизбежным.
Ведь, не познав добра и зла, Адам и Ева никак не могли осознавать греховность нарушения божественного запрета. В общем, первые люди, наградившие нас первородным грехом, никак не заслуживают звания революционеров. Скорее их можно сравнить с бездомными, которых недобросовестный полицейский заставляет нарисовать свастику на заборе, чтобы потом арестовать за экстремизм. История печальная, но лишённая всякой борьбы и всякого героизма.
Совсем другое дело Каин. Он был потомком вкусивших от Древа Познания, он мог различать добро и зло и он мог выбирать. Его бунт против общества (не важно, что на тот момент общество состояло из четырех человек и одного сверхсущества) и морали был осознанным. Каин понимал, что такое убийство, но он убил в знак протеста. Первый эко-террорист был возмущён несправедливостью Бога, отвергшего его вегетарианское жертвоприношение, предпочтя трупы животных. Именно Гордыня подвигла первого революционера на поступок. Конечно же, где-то рядом присутствовали Зависть и Гнев, но эти грехи вторичны, они могут войти в душу человека, лишь когда Гордыня откроет им дверь. Лишь она может подвигнуть человека на бунт против Создателя и его Вселенной, лишь Гордыня внушает нам, что мы способны различать справедливость и несправедливость лучше, чем высшие силы.
Был ли революционером Люцифер — вопрос неоднозначный и вокруг него было побито немало церковной утвари. Ангелы не обладают свободой воли, а значит падение Сатаны не могло быть его собственным выбором. В отличие от зороастрийской традиции, в которой Добро и Зло являются равновеликими силами, авраамическая всегда ставит Сатану на второе место после Бога, в подчинённое положение. У иудеев и вовсе нет полноценного дьявола, есть злые ангелы, изначально исполняющие волю Творца. Люцифер является такой же жертвой Демиурга, как и искушенные им первые люди. Тогда придётся признать, что Бог является источником как «добра», так и «зла», и нам снова станет тесно в иудо-христианских рамках. Попытка христианских богословов объяснить «зло» одним лишь отсутствием «добра» не выдерживает критики. Само по себе отсутствие добра (неважно что мы понимаем под добром) — это аморфность и конформизм, это готовность подчиниться обстоятельствам. Настоящее же зло предполагает волю и энергию, его адепт — это не просто «мясная машина» лишённая «божьей» искры, а носитель иной искры, которую можно было бы назвать «дьявольской», если бы дьявол был полноценным игроком, а не одной из фигур на доске.
Ближе всего к пониманию сути Бога приближаются пантеисты. Бог — это Вселенная, бог — это всё сущее, Бог — это совокупность всех живых, неживых и мёртвых существ, Бог — это вечный круговорот рождения и распада. Бог — это красота, которая включает в себя всё самое отвратительное, это высшее наслаждение, включающее в себя бесконечную боль, Бог — это Гармония, которая находится выше понимания отдельного человека, её можно лишь принять на веру или познать путём иррационального мистического откровения.
Революционер — это тот, кто находит в себе силы бросить вызов сложившемуся положению вещей, а значит пытается разрушить эту Гармонию. Революционер — это тот, кто меняет этот мир и тем самым бросает вызов Богу, чтобы низвергнуть его. А это значит, что он бросает вызов в том числе и сам себе, поскольку каждый из нас — это постоянно рождающийся и умирающий Бог. Возжелавший стать богоубийцей неизбежно становится самоубийцей, разрушая до основания мир революционер сознательно разрушает самого себя.
Для этого нужна безграничная смелость, а безграничная смелость может родиться лишь из безграничной Гордыни.
Только лишь человек, наделенный свободой воли, и, осознающий смысл своих действий, может считаться революционером. Настоящий Бунт в своей высшей точке — это удел свободных людей, людей свободных и бесконечно уверенных в своей правоте. Лишь Гордыня даёт нам уверенность созидать и разрушать, подобно Богам, лишь в моменты её безграничного торжества мы живём по-настоящему.
Это была проповедь о Гордыне.
18 комментариев “Проповедь о Гордыне”
“Именно они в конечном счёте и являются действительным источником
любой власти. ” nope. Но текст крутой.
Революционер, коли он гордец, в случае победы пытается стать
царем-гордецом. Гордыня – одна из основ общества подавления,
эксплуатации, господства и подчинения.
Или он слишком горд, чтобы управлять и вообще быть “наверху”. И
вообще допускать какой-то “верх”.
ну да, я знал, что набегут марксисты и начнут придираться фрагменту
про источник власти)
Образец того, как из задачи по религиозно-бесполезному тексту
сделать анархистскую агитку. Мы причешем пятки, когда догоним вас,
тов. Володарский:)
Я набежал, но я не марксист )
У. Во-первых, про “… придётся признать, что Бог является
источником как «добра», так и «зла», и нам снова станет тесно в
иудо-христианских рамках.” есть целый раздел теологии, теодицея.
Как будто что-то плохое, короче. Во-вторых, я могу ошибаться, но из
текста следует, что революционер делает революцию назло Боженьке…
которого нет.
Гордыня ограничивает, обособляет в этой ограниченности, но
обособляет не творчески, а штампованно. Как продукция конвейера.
Гордыня – это паразит на творческой способности. Порыв,
дерзновение, творческий акт – все эти вещи не терпят гордыни,
портятся от нее, она ставит низкий потолок и подменяет творчество
куда более ригидным актом самоутверждения, в котором в пределе нет
вообще ничего творческого..
не знаю, может это индивидуально, но не вижу гордыни в боли от
осознания несвободы, собственной и окружающих. а действовать
заставляет боль. сопереживание. и где гордыня, в бесконечной
смелости родителя, защищающего собственное чадо? правда гордыня
была. в некой элитарности, в отстаивании собственной “таблички”
(бренда), в “трушности”.. но действительно творческого начала я в
ней не заметил.
типический августорождённый: амбиции-шмамбиции, хуё-моё. ничо. исус
придёт—порядок наведёт. вот потому у тебя самого первого и
бимбануло. ну прииизнаааай
Ето же ЛевЪ, скорее в машину!
Боженька воспринимается как сборный образ устаканенных внутренних и
внешних норм, ценностей, моделей поведения. Хотя фраза “Ближе всего
к пониманию сути Бога приближаются пантеисты” меня улыбнула. я так
поняла, товарищ Володарский знает суть Бога и может оценить кто на
какой дистанции от нее находится. Вот она – Гордыня.
нет петров я к этому ещё не готов давай лучше ЛОВИТЬ КОТОВ
где ж вы все были когда спорил с пацанистами о
гордыне,вере,славе,чести)
“с пацанистами” это ты меня имеешь в виду?))
а счего это ты пацанист?или ты спорил тогда со мной?
ну был у нас небольшой спор терминологический) но не тогда, когда
ты имеешь в виду