Консервативное большинство как иллюзия

Писал для “Автонома”, но номер выйдет только весной, решил вывесить на ЛС сейчас, т.к. тема вполне актуальная. Продублирую у себя.

Есть один недостаток, который одинаково свойственен как либералам, так и либертарным левым, в том числе многим анархистам: страх перед консервативным большинством.
Страх может проявляться по-разному, как правило, он приводит к одной из двух двух ошибок, которые, в конечном итоге, затормаживают, если не сводят на нет любые социальные преобразования.
Первая ошибка – потакание слабостям и предрассудкам большинства, вторая – презрение к “быдлу и овощам”, культивирование собственной фальшивой элитарности.
Многие “консерваторы”, в том числе находящиеся во власти, руководствуются тем же самым страхом, что и “революционеры”. Здесь следует процитировать слова, опрометчиво брошенные пару лет назад в интернете одним из идеологов Единой России:

“Страну населяет звероподобный сброд, которому просто нельзя давать возможность свободно выбирать. Этот сброд должен мычать в стойле, а не ломится грязными копытами в мой уютный кондиционированный офис. Для этого и придуманы “Наши”, “Молодогварейцы” и прочий быдлоюгенд. Разве не понятно, что при свободных выборах и равном доступе к СМИ победят как минимум ДПНИ и прочие коричневые? Валить из страны надо не сейчас, когда “Наши” и прочие суверенные долбоёбы строем ходят. Валить от сюда надо именно когда всезвероподобной массе короче когда этим жывотным позволят избрать себе достойную их власть. Вот тогда я первый в американское посольство ломанусь. А сейчас всё прекрасно – бабки зарабатывать можно, в жж лаять на кремль можно, летать куда угодно можно. и не надо ребёнку еврейскую фамилию на русскую менять чтоб он в МГУ поступил. Сейчас полная свобода. Просто не надо принимать пропаганду на свой счёт. Ей не нас дурят, ей нас защищают от агрессивной-тупой-нищей массы, которая всё пожрёт, только дай ей волю. Слава России!”

Необходимо признать, в конце-концов, что основная часть жителей постсоветского пространства не привыкла к свободе и легко поддаётся манипуляциям. Эти люди совершенно искренне голосуют за Януковича и Тимошенко, за Путина и Медведева, за Лукашенко они десятилетиями верят слащавой лжи политиканов, они одобряют смертную казнь и при этом со страхом обходят за сто метров милиционера (зная, что он может выпустить в них пулю, а потом посадить на пару лет в тюрьму по вымышленному обвинению), сетуют, что в стране нет порядка и процветает коррупция, при этом лебезят перед чиновниками и заносят им взятки, они оставляют своих детей наедине с телевизором и компьютером, а потом истерично требуют повсеместной цензуры, чтобы тех оградили от насилия и порнографии. Конечно же, все они знают, что наркотики – страшное зло, и уверены, что за косяк травы следует приковывать наручниками к батареям и отбивать почки, при этом с удовольствием пьют и дымят сигаретами. То, что идеолог Единой России назвал “звероподобным быдлом” ещё называется “moral majority”, “right-wing authoritarian” или попросту ”консервативное большинство”. Этих людей действительно большинство. Не меньше половины. И они, как правило, более пассионарны, чем простые обыватели: для того чтобы прийти на выборы и поставить галочку запутина нужно всё же приложить какие-то минимальные усилия, это сложнее чем отправиться на дачу или на рыбалку.
Почти любая сила, желающая прийти к власти парламентским путём вынуждена заигрывать с консервативным большинством. Все партии, которые находятся сегодня в российском и украинском парламенте, так или иначе опираются на moral majority и используют в своей риторике “патриотизм”, “диктатуру закона” и “сильную руку” в различных вариациях.
Иногда озвучивается мнение, что либертариям следует позаимствовать эти риторические приёмы, чтобы найти отклик в массах и выйти из маргинального поля. Это ошибка. Анархист отличается от политика в первую очередь тем, что он не пытается возглавить людей, не пытается вести их за собой, он не борется за власть, а создаёт модель отношений при которой власть станет не нужна. Он помогает самоорганизации. Взяв на вооружение реакционные лозунги мы бы всё равно не смогли бы превзойти политиканов на их поле, но лишились бы при этом своих главных преимуществ – честности и последовательности. Консервативное большинство по определению не способно на самоорганизацию, модель мира, в которой живут эти люди, изначально основана на подчинении и иерархии. Именно поэтому мы должны работать с отдельными людьми, а не с массой в целом и уж тем более не с “электоратом”. Наша цель – не перетянуть аморфную массу на свою сторону, а раздробить и уничтожить её, выделить из безликой толпы множество самостоятельных личностей. А личность по определению тяготеет к свободе, а значит и к анархии.
При этом, очень важно не скатываться в нигилизм. Удерживаться от снисходительного презрения к толпе. Все мы учились в школах, и все знаем, что учитель, который относится к классу свысока и рассуждает с позиций силы, редко завоёвывает любовь и уважение, и уж тем более редко добивается каких-либо педагогических успехов.
Мы повторяем ту же самую ошибку по отношению к рядовому обывателю. Нельзя потакать его слабостям: мракобесию, ксенофобии, глупости и нельзя притворяться, что мы их разделяем. Но следует помнить, что как только мы поставим себя над толпой – мы потеряем возможность расколоть её изнутри.
Не следует идти к голодающим рабочим с пропагандой веганизма и прав ЛГБТ, поговорить с ними о равенстве и гражданских свободах будет можно после того, как анархо-синдикалистский профсоюз на их производстве добьётся существенных успехов в деле улучшения условий труда и заставит собственников повысить зарплату. Но в то же время нельзя идти к рабочим с реакционными лозунгами, какую бы ситуативную выгоду те не сулили. Любовь к человеку отнюдь не подразумевает любовь к его недостаткам, тем более недостаткам навязанным извне. Глупость, косность, невежество – это болезнь, которая подлежит лечению. Если строить дом из плохого, рассыпающегося в пыль кирпича – он обрушится, независимо от мастерства строителей и гениальности архитектурного замысла. Нельзя строить новое прогрессивное общество, не освободившись от консерватизма.

Реформы 90-х заставили обывателя рассматривать социальные завоевания и гражданские свободы как антонимы, это объясняет расцвет “красно-коричневой” риторики и последовавший успех путинизма, который является её практическим воплощением, несколько причёсанным под неолиберальные реалии. Даже в мыслях мы не должны разделять “хлеб” и “волю”, стоит нам поставить одно над другим и уж тем более, противопоставить друг другу, как мы начнём играть по правилам, навязанным нам системой. А игра по правилам – это всегда игра в пользу казино.

Нельзя бороться с социальным неравенством и игнорировать неравенство национальное или гендерное: всё это – лишь симптомы одной и той же болезни. Если мы будем лечиться избирательно, сбивать температуру, но пытаться сохранить сыпь, руководствуясь тем, что люди к ней привыкли – болезнь никуда не уйдёт и только лишь продолжит прогрессировать. Отказ от комплексного лечения, желание сберечь отдельные симптомы, или, свойственное некоторым особо радикальным радикалам желание решить все проблемы эвтаназией – в равной мере играет на руку системе.

Единственный способ победить “консервативное большинство” – это посмотреть сквозь него, и увидеть настоящего человека, который спрятан под слоем комплексов, фобий и предрассудков. И помочь ему избавиться от них.

От псевдореволюционного нигилизма (“плевать мы хотели на это быдло, будем строить новый мир без него”) можно в два счёта прийти к нигилизму конформистскому в стиле той же Единой России (“быдло должно сидеть в стойле и жрать жмых, и прежде чем начать строить новый мир мы должны построить это стойло.”). От революционно-патриотической риторики (“мы должны любить народ своей Родины и бороться за его права”) совсем недалеко до патриотизма державнического (“мы любим и уважаем свой народ, а значит мы должны улучшать жизнь людей вместе с той властью которую он избрал”).

Либертарию приходится не только балансировать на тонком мостике над пропастью но ещё и протягивать руку тем кто желает выбраться, рискуя, что они в последний момент передумают и утащат его на дно.