В последнем интервью Путин произнёс золотые слова.
“У нас почему-то складывается впечатление, что демократия — это троцкизм, это анархия”
Они очень, очень показательны.
Во первых, ощущается, что власть всё же чувствует потенциальную угрозу для сложившегося порядка вещей именно слева.
Во вторых, симптоматично использование слова “троцкизм”. Анархии не повезло, этот термин в массовом сознании прочно ассоциируется с отсутствием организации, хаосом и беспределом. Против слов “демократия – это не анархия” не будет возражать ни средний малограмотный либерал, ни аполитичный обыватель. Но вот троцкизм у обычного человека ни с чем таким не ассоциируется. Он вообще ни с чем у него не ассоциируется, кроме выражения “пиздишь как Троцкий”. Лев Давыдович не клеймился в советских школах. После XX-го съезда партии эта тема вообще была мутноватой – если уж осудили культ личности Сталина и репрессии, то можно было бы реабилитировать Троцкого и соратников. Но курс управления страной всё равно оставался сталинистским, а у разоблачителей культа и самих руки были по локоть в крови, так что и о Троцком, и о Сталине предпочли просто как можно меньше говорить и, по возможности, в нейтральном тоне.
Поклонение Усачу – это ведь, на самом деле, современный тренд, во времена Брежнева ничего похожего не было. Новые сталинистские секты, наподобие ВКПБ Нины Андреевой, вместе с апологетикой Джугашвили вернули и образы врага из 30-40 годов. И главный из этих образов – Троцкисты.
Слово “троцкист” используется в этой пост-сталинистской среде как универсальное ругательство. К примеру, согласно мифологии Кургиняна троцкистами являются и Горбачёв, и Ельцин и Ксения Собчак. Больше “троцкистами” не ругается никто. У фашистов в качестве образа врага есть инородцы, либералы и леваки (последних совсем не обязательно делить на разновидности). У либералов есть “красные” (скорее уж либералы склонны записывать всех левых в сталинисты, так страшнее). Троцкистов и анархистов (именно в таком сочетании) своими врагами могут мнить либо почти вымершие олдовые сталинисты, либо их постмодернистские сталино-православные преемники.
Употребление этого слова Путиным вполне может говорить о том, что шизоидная “суть времени” потихоньку становится в России официальной идеологией.