Фемен и Майдан

Моё отношение к Фемен в последний месяц время слегка поменялось в позитивную сторону. В том смысле, что раньше я считал их полностью коммерческим политтехнологическим проектом, но недавно выяснил, что в них и в самом деле тлеет искра священного безумия. Бессмысленный набор из эпатажа, прогрессивных и реакционных лозунгов мне всё так же неприятен, да и сама по себе деятельность Фемен – скорее вредна чем полезна, поскольку ведёт к замусориванию медиапространства. Это эдакие “зверюшки в шляпах снятые широкоугольным объективом”. Но теперь я, по крайней мере, верю в искренность участниц движухи, они живые.

Забавно, что манифестирование с реакционными лозунгами не принесло им любви ультраправых. Поздние акции Фемен практически лишены содержательной составляющей, почти все они все строятся по схеме “обнажённая девушка+лозунг”. Если в ранних (наподобие купания на майдане) визуальная и смысловая часть были, по крайней мере, слиты воедино, то теперь они разделены. Плакаты на “моно-митингах” взаимозаменяемы, девушки вполне могут выходить с пустыми табличками, а лозунги дорисовывать в фотошопе. Обнажённое тело всегда привлекает внимание, но при разделении идеологической и телесной части оно привлекает внимание лишь к самому себе. Любая акция Фемен воспринимается не как “политическое высказывание, заключенное в яркую провокационную форму”, а как “демонстрация обнаженного тела, по надуманному поводу”. Анна Гуцол сделала со своими девушками именно то, против чего формально борется: она превратила их в объект. Фемен – не носители месседжа, они сами по себе месседж. Они – это не агитлистовка, использующая женское тело для привлечения внимания, это эротическая картинка напечатанная поверх агитлистовки.
Именно поэтому Фемен выкинули с Майдана. Right-wing видят лишь неприкрытую демонстрацию сексуальности, не замечая близких себе реакционных идей. Консервативная публика страдает серьёзными проблемами в сексуальной сфере, я бы даже сказал, что правая идея (от державничества до нацизма) порождена этими проблемами. Сексуальная раскрепощённость на самом деле является манифестацией против консерватизма, какие бы реакционные лозунги при этом не скандировались. Поэтому нацисты вполне оправданно видят в “блядях” своего врага. Если Фемен продолжат в своих выступлениях использовать реакционную платформу и выходить к её настоящим носителям, таких столкновений будет всё больше и бить их будут всё сильнее.

Ну, а на Майдане можно постепенно ставить крест. Янукович вчера “выразил озабоченность” не вредит ли налоговый кодекс украинскому народу. Это значит, что наиболее одиозные пункты закона всё же поубирают и протесты сойдут на нет. Если Майдан 2004 года был политизированным, то сегодняшний аполитичен, предприниматели вышли митинговать за свои деньги. Различные партии безусловно пытаются использовать это в своих целях, но как только власть даст протестующим уступки – тактическая победа оппозиция обернётся стратегическим поражением. Торговцы собрались там не из-за БЮТ или Свободы, они просто терпят их рядом с собой, если Янукович предстанет “добрым царём” – они поблагодарят Януковича. Когда Майдан разойдётся – станут очевидными слабость партий и отсутствие у них реальной социальной базы (у Свободы какая-никакая база ещё есть, в западных областях они – настоящая партия, БЮТ же – мыльний пузырь без массовки).
Единственные кто в любом случае останутся в выигрыше – правомаргинальные сектантские группки, которые сейчас бегают по Майдану с листовками. Лишняя засветка, участие в “настоящих” протестах, может быть даже пара-другая неофитов. Сами по себе они слишком незначительны, чтобы всерьёз влиять на политическую картину, но тот факт, что им разрешают присутствовать на акции и не воспринимают как провокаторов, говорит о крайней всеядности “умеренной” правой оппозиции, которая и способна осуществлять фейс-контроль. Ультраправым даже разрешают задавать тон мероприятию, к примеру, изгонять Фемен и Ляшко за разврат и содомию. Людей же скандирующих лозунги про хазаров никто не трогает.
Такое впечатление, что “политические” со-организаторы митинга предвидят скорый уход торговцев и, боясь остаться совсем без людей, согласны на любую, пусть даже радикальную массовку, чтобы пузырь сдувался не так быстро.